Задуманная статья всегда пишется для чего-то. Или чтобы чему-то научить, или чтобы от чего-то уберечь, или просто о чем-то важном, что нельзя пропустить. Зачем будет написан этот текст, пока не понятно. Никто нас к себе не звал, никто ни о чем не просил, никто ни на кого не жаловался. Наверное, эта история будет о людских пороках. О том, как на пороках этих наживаются жадные и бессовестные люди. А еще о том, что человеку просто нужен человек. Не дадут бесследно пропасть, исчезнуть с лица земли тому, кто ждет помощи. Вы прочитайте, а выводы сделайте сами.

Гости, конфеты, елки. За праздники мы успеваем устать от компаний и суеты. Среди всего этого поздравительного безделья вспомнила, как летом ездила к женщине в Цыгановку. Долго стучали в окна, долго слушали лай пса Пилата, привязанного в сенях. Она вышла. Стыдно так говорить, вышла, когда идти-то не на чем. Если ступней на обеих ногах нет, это считается, что, передвигаясь на согнутых коленях, человек ходит? Кажется, что женщине перед нами в принципе всё равно. Удивительное одновременно хорошее и плохое свойство – привыкать ко всему.

Отряхнулась от воспоминаний и подумала, ну это летом она «вышла», поговорила с нами, а зимой как живет? Что там сейчас покрывает ее колени, всё те же приспособленные подошвы домашних тапочек? Замело там Цыгановку или есть дорога, чтобы «скорой» если что пройти.

- Владимир Викторович, я знаю, вы ездите к ней, помогаете, может, и меня возьмете?

- Поехали. Тогда к Рождеству гостинцев каких-никах надо собрать…

- Я соберу, скажите, когда поедем…

Колбасу в магазине что помягче. Рыба, мандарины, помидоры, конфеты. Не побрезгует ли, если домашнего ей положу…

Когда оказалась у домика рядом с дорогой, прошлась вокруг машины, чтобы приготовить себя к встрече - говорить с больным человеком нужно аккуратно. Руки мгновенно замерзли. Вспомнилось, сегодня обещают больше -20 градусов, поди, уже сейчас всё тепло из этого крошечного дома выдуло, а ночью как?

Подъехала «Нива». Викторович пошел стучать в окна, а попутно рассказывать:

- Видишь, вот эти окна мы хотим заменить, а с третьим не получится – из него печная труба на улицу выходит. Ну, тут и с двумя теплее будет. И колодец есть, а воды ни капли. Я всегда думаю, какую душу надо иметь, чтобы терпеть такую жизнь

Стучали долго и Викторович засомневался, что сегодня мы внутрь попадем.

- Ты будь готова, она, может быть, спит крепко...

Все мы люди взрослые, всё понимаем. Но отчего-то настойчиво требуется попасть в этот дом. Подошла к окну и начала требовательно, не переставая монотонно стучать.

- Иду, иду… Подождите, я не быстро.

Пилат неистово рвал в сенях. Успокоился только тогда, когда из-за загораживающей вход в маленькую жилую комнату грязной тряпки показалась голова хозяйки.

- Володя, ты? А я Амвроську ждала, обещал ведь приехать, а нет опять. Проходите домой.

Людмила Владимировна в несколько движений добралась до своего лежака. Не такой уж он и низкий, а ловко закинув сначала левую, затем правую культю на постель, она же оказалась сверху.

Грязно в доме. Сесть некуда, да и не хочется. Потолок закоптился от гари, а ведь еще просматриваются на нем вензеля декоративной пластиковой плитки. Есть и шкафы с зеркалами, только в них себя не увидишь – все покрыты нагаром и грязью. Громко кричит телевизор. Он один здесь как будто бьется за присутствие цивилизации, упорно орет о моде и политике.

- Ты почему обогреватель не включаешь? На улице уже -15!

- Да ты что, Володь? А я и не чувствую, только что протопила печку. Да и не поможет он, разве может такая маленькая плиточка протопить такую большую комнату?

В Цыгановке нет ни одного жителя, кроме этой безногой женщины. Непонятно, где она прописана, и есть ли хотя бы дальние родственники. В доме без воды, отопления, канализации, да и, по сути, без полов и толковой крыши она оказалась 5 лет назад и не по собственной воле. Смолоду жила вольно, любила гулять, развлекаться, смеяться. Не одним смехом полнится жизнь. Иногда, когда рассмеешься, потом плакать приходится. Наша хозяйка уже не плачет. Не забываем – человек привыкает ко всему.

- Сказал, будешь на ферме у меня жить. Помогать тебе буду, а квартиру отдавай. Я жила, работала там, пока вот ноги не отморозила…

Ноги почернели в марте 2007 года после того, как еще в холода она не смогла выбраться из жижи в стойле с коровами. Врачи не сомневались – отрезали обе ступни, на одной культя чуть длиннее, другая – короче.

- Ну и где мне теперь на ферме жить? Больше не работница. Купил мне дом этот за копейки, сказал, все удобства есть, я, как всегда, поверила… Да и чего теперь? Я хорошо живу, у меня всё есть. Только вот ноги болят.

Странно, ноги болят в том месте, где их уже и нет. Врачи называют такие боли фантомными: конечности нет, а в мозг уходят нестерпимые сигналы. Выворачивается тело, скрипят зубы, человек просыпается в ночи и сразу трогает ноги. Которых нет…

- Я недавно была в больнице. Культя воспалилась, начала сочиться. Так я сразу же сбежала оттуда под расписку – не могу я так, когда неволят, хочется домой, тут я сама себе хозяйка.

По той же причине женщина отвергает саму мысль о том, чтобы переехать в социальное учреждение.

- Да вы что?! В эту тюрьму?

- Ну зачем вы так?! Знаете, как сейчас комфортно в реабилитационных центрах? Там и накормят, и полечат, чисто, тепло. Ноги надо в тепле держать и сухости, обрабатывать лекарствами…

- Ни за что! Я привыкла сама жизнью распоряжаться, а не по режиму жить. Да и эти как будут без меня?

Хозяйка указывает грязным ногтем на котят, занявших добрую половину ее постели.

- Сколько же их у вас?

- 12. И два пса. Они без меня пропадут, побегут на дорогу, их и собьют.

Сама спит не снимая фуфайки, ползком двигается на улицу за дровами, а за котят переживает. Может, только им она и осталась нужна на всем этом свете? Может, и для нее единственными родными созданиями стали эти пушистые теплые создания?

- Ко мне Наташа приходит. Она мне и продукты приносит, и лекарства, и воду. В бидонах вон стоит. И газ в баллонах мне привозят.

Наташа – социальный работник. Она одна из немногих людей, кто заботится о женщине. А еще Володя и мужчины, которые не против помочь ему навести хоть мало-мальский порядок в этой обугленной хибаре.

- Поменяли проводку, а то без конца перегорает и плитка, и телевизор. Купили еще один обогреватель. Крыша вся течет, в коридоре и вовсе в дом провалилась, надо думать и над этим, - помощники Людмилы Владимировны не хотят называть своих имен. Помогают не для славы или чтобы «там зачлось», а просто потому что не могут смотреть, как рядом погибает человек.

Да и хозяйке, в сущности, все равно, будет она жить хоть чуточку лучше или нет. Ей, наверное, важнее, просто что рядом с ней люди, просто настоящие голоса, а не Андрей Малахов в телевизоре.

Разменять свою жизнь по мелочам очень легко. Жалко только, что вернуть обратно невозможно, какую бы цену ты не был готов заплатить.

Людмила Гришина